Ихтиандр живет в Хайфе.

  Летом прошлого года окружной тель-авивский суд поставил точку в громком деле, потрясшем весь Израиль. Мари Пизам и Рони Рон — мать и биологический дед  4-х летней девочки Роз, были признаны виновными в убийстве ребенка и приговорены к пожизненному заключению. Справедливость восторжествовала, виновные наказаны. Но этого могло бы и не произойти, если бы в августе 2008 — за три года до суда и спустя месяц после начала поисков пропавшей девочки, в реке Яркон не были бы найдены останки маленькой Роз. В поисках участвовали армия, полиция, добровольцы ЗАКА, эйлатские дайверы, но красную сумку, в которой, по признанию Рони Рона, он выбросил тело ребенка в реку, обнаружил простой парень, репатриант из Украины Аркадий Сатуновский. Он успел закончить водолазную школу еще в Союзе в Новороссийске и поработать водолазом  на керченском судостроительном заводе.

Полиция наградила Аркадия Сатуновского, который помог следствию, специальной грамотой.

Наша встреча с водолазом произошла на его рабочем месте в хайфском порту, где он работает в фирме Галь-Ям, которая занимается морскими подводными работами по всему Израилю.

Стоял прекрасный солнечный день, на волнах в Кишоне качался рабочий буксир с  именем Роз на борту. Мы поднялись туда с водолазом, и, глядя в синюю морскую даль гавани хайфского порта, в акватории которого стояли на приколе суда, Аркадий начал рассказывать мне не о поисках, а о своей любви к морю. Он родом из Керчи, ныряет с раннего детства, в 14 лет получил «корочки водолаза» в ДОСААФе и стал нырять. Искал с друзьями древние амфоры на подводных развалинах древнего Пантикапея, помогал подводным археологам в составе экспедиций из разных городов Союза из-за границы – Польши и Чехии.

Перед призывом в армию его от военкомата послали учиться на матроса – рулевого речного катера. Он думал, что будет служить в понтонных войсках за границей. Но весной 86-го Аркадий оказался в Афганистане. Маме, папе, брату почти год он писал, что служит в Югославии. Мама написала: «вот ты врешь все, а я знаю: ты в Афгане».

Учеба в водолазной школе в Новороссийске, куда на учебу съезжались парни со всего Союза, запомнилась ему нырянием на затонувший «Адмирал Нахимов». Ребята спускались по его носу на морской грунт. Видели очертания корабля, песок, камни, проплывающих мимо рыб, катраны, ведь в Черном море больших акул нет.

После армии и учебы, получив свидетельство водолаза с разрешенной глубиной погружения 60 метров, Аркадий устроился на судостроительный керченский завод «Залив», который строил супертанкеры и обычные гражданские и военные суда. Теперешняя работа в фирме Галь-Ям сродни той, что он когда-то делал на керченском судостроительном заводе.

Ведь как строился корабль? В течение полугода в доке делалась коробка и двигатель.  После этого корабль спускали из дока на воду, где он достраивался в течение года. Стоял, что называется у «стенки» — привязанный возле причала и обрастал ракушками, морскими улиткам, черепашками. Водолазы очищали корабль перед выходом его в море и помогали устранять неполадки. В общем, делали разные работы, которые нельзя сделать наверху.

 Водолаз – редкая профессия.

— А сколько «русских» водолазов тут, — спросила я Аркадия.

— Где в Израиле? Раз – два и обчелся. В буквальном смысле. Всего водолазов такого уровня человек шесть и двое «русских». Как это ни странно звучит, водолаз – довольно редкая профессия, не часто встретишь в Израиле. Есть ребята, которые могут инструкторами быть, учить нырять, но работать под водой – нет.

За 10 лет его работы в Галь-Яме в их фирме перебывало множество аквалангистов. Были такие, что приходили и объявляли: «Я инструктором в Эйлате был, я там учил всех нырять». Аркадий давал в руки воздушный молоток с зубильцем: «На вот, ныряй, там надо сваи почистить». Один парень буквально полчаса под водой посидел, затем вылез, молча, все с себя снял, сказал спасибо и ушел. Это был его первый и последний день. Аркадий ему вслед: «Братан, ты куда?» А он отвечает: «Это не для меня».

Сатуновский в Галь-Ям и сварщик, и слесарь, и механик, короче, делает все, когда нет водолазных работ. Иногда нужно и в трюм залезть, и под паелы — почистить. Правда, бывают периоды, когда они не вылезают из воды месяцами, выполняя большие проекты. Однажды работали в Эйлате 4 месяца – обтягивали  специальными одеялами сваи большого нефтяного причала.

Нужно было закрыть эти сваи, чтобы они не ржавели и не портились специальным защитным высокотехнологичным материалом. Когда их строили, такого материала еще и в помине не было. В Эйлате они успели полюбоваться уникальным подводным миром и даже на большой черепашке покататься, которая курсировала мимо них каждый день. Правда, она умная оказалась и сразу после их знакомства, изменила свой маршрут.

Экстрим под водой.

Уже в Израиле однажды лопнула стационарная километровая железная труба для подачи 95-го бензина диаметром не менее 28 дюймов. В море стоял танкер, который должен был по этой трубе выгружать или загружать бензин.

Ее надо было срочно ремонтировать, и водолазы не могли ждать погоды, перекрыли трубу с воздуха и начали работать.

 — Море было бурное: баллов 7-8. И вот я  нырнул и сижу на этой трубе, — рассказывал Аркадий:

— Мы делали под ней подкоп, чтобы можно было к трубе подступиться снизу. Я мог видеть камни, но пока опускался, меня перекрутило несколько раз туда-сюда, и я вдруг потерял ориентацию. Супервайзер на барже подсказывал мне, где берег, а где море, потому что я не видел ничего отчетливо, и давал мне ориентиры – что справа, что слева, а я ему по радиосвязи объяснял ситуацию, так как он тоже не мог на 100% правильно оценивать все детали происходящего…

Тогда они сидели на дне бурного моря чуть ли не сутки. Только вылезут на поверхность, трубу опять прорывает. Стали подавать для проверки прочности сварки в трубу воду под давлением 8 атм., потом 14 атм., все было нормально, а вот бензин более текучий — находил малейшую трещинку и вновь проходил.

Еще был случай, когда чуть не утонул коллега Сатуновского Цафир Саде.  Он произошел во время работ «Галь Ям» в Ашдодском порту. На входе в порт 60 лет назад затонул корабль. 60 лет он провалялся под водой и никому не мешал. Но когда начали порт перестраивать и выдвинули волнорез на 1200 м в море, то вход в порт надо было изменить, и возникла насущная необходимость корабль убрать. Конечно, никто не собирался перетаскивать его на другое место. Его надо было просто разрезать, распилить – так, чтобы он рассыпался под водой. Командовал парадом Цафи. Он решил одним махом срезать нос корабля целым большим куском по наклонной, захватив часть широкой палубы, хотя это было опасно: корабль мог завалиться на бок и пойти ко дну. Так и случилось.

Цафи ходил по палубе затонувшего корабля на глубине более 20 метров под водой, проверяя сделанный водолазами специальной сваркой разрез. И вдруг раздался характерный звук хрр-р , и корабль пошел ко дну. Закрепленный на носу колокольчик корабля развернуло, он зацепил шланг для подачи воздуха с баржи, перекрыв Цафи кислород. Сидящий перед экраном супервайзер увидел перед собой вместо подводной картины черный экран. Водолазы уже хотели прыгнуть в воду, но тут Цафи, как ракета, вынырнул из-под воды, жадно хватая ртом воздух.

Вся эта махина упала в полуметре от него, сбив вентиль со шлема. Он немножко запаниковал и сорвал шлем, хотя мог использовать запасной шланг.

 Подводное снаряжение.

Шлем-шар, в котором работают водолазы, называется «триболтовка». Он закрывается на 3 болта, как у космонавтов и имеют 3 степени защиты – 3 шланга для подачи воздуха – один 100 метровый рабочий — из баржи и два запасных для подачи воздуха из баллона на спине и контейнера на барже. Потому считается профессиональным. На водолазном шлеме крепится фонарь-прожектор и видеокамера.

Если с рабочим шлангом что-то случается, допустим, он вдруг лопнул, его передавило, перерезало, рыба-пила проскочила, перепилила – то у водолоза есть еще баллон за спиной. Он переключается через второй шланг на этот баллон и может идти вверх. В аварийной ситуации можно вытащить и третий аварийный шлангчик, и сообщить супервайзеру: «Давай аварийный воздух из контейнера!» и засунуть его под шлем, чтобы дышать. Звук через микрофоны идет, есть наушники. Разговор записывается в некое устройство – что-то наподобие черного ящика.

Если на глубине 40 метров водолазу хватает  одного баллона за спину – нырнуть и сделать фотографию, то если на той же глубине надо открутить трубу и поменять ее, надо уже применять более тяжелое снаряжение — «триболтовку». Чтобы представить, как оно выглядит, достаточно вспомнить фильм «Человек-амфибия». Когда  Ихтиандра поймали два человека в  скафандрах – они были в таких «триболтовках».

Для других работ применяется другой водолазный костюм – «СКУБА» — легкое водолазное снаряжение. Водолазы называют его «Скубиду» по имени мультяшного героя — собачки Скуби Ду. Бывает, что плывет-плывет кораблик, намотал на винт рыбацкую сеть и все. Ихтиандру тут же звонят: «Аркадий, помоги!» Он надевает СКУБУ, ныряет и распутывает. Иногда приходится проверить заходящие в порт огромные корабли – снизу  – не успели ли на них бомбочки поставить.

Как была найдена красная сумка.

В тот день, когда Аркадий нашел останки девочки Роз Пизам, должен был нырять тот самый старший водолаз «Галь-Ям» Цафир Саде. Его хорошо знали в полиции, где он до этого работал добровольцем. Поиски продолжались 5 дней. И в последний день он должен был присутствовать на каком-то совещании. И он уехал на свою встречу, попросив понырять Аркадия. И тот полез нырять.

У него уже воздух заканчивался — оставалось не больше, чем на полчаса. И Аркадий подумал: «Еще последний кружок сделаю, еще успею». И уже на последнем заходе он смотрит— на дне ремешок красненький, похожий на чемоданный. Он к нему. Раз — и увидел, что это чемодан-сумка. Открывает (она не была застегнута на молнию, а просто сложена), а там детские вещи, пижама с паровозиками. Он закрыл сумку и, прижимая локтем к себе, поплыл к берегу.

До этого их бригада прочесывала дно сантиметр за сантиметром. Для ориентации использовали толстый антенный кабель белого цвета, который хорошо виден в воде и чувствуется на ощупь. Растянули его с берега на берег и прощупывали полосу шириной 1.5 м в одну сторону и затем такую же полосу в обратную, а затем переносили кабель на 1 м вперед. В день водолазы Галь-Ям прочесывали не более 50 метров русла реки. Они работали в Ярконе при температуре воздуха  свыше 40 градусов в непроницаемых гидрокостюмах в опасной воде на глубине 1.5 метра, при почти нулевой (20 см) видимости. После каждого часа работы необходимо было выныривать на поверхность – при этом пульс достигал 170 ударов в минуту.

Они не думали о важности поисков, это была просто монотонная кропотливая работа. Аркадий вспоминал, что просто хотел найти девочку, чтобы уйти с этого места. Чего только не было в этой речке: детская коляска, старый маленький сейф, чемодан и, на удивление, много рыбы: сомы, крупные карпы… Их смена продолжалась с 9 утра до 3 дня. И в последний день поисков сумка была найдена.

Сразу прибыли добровольцы ЗАКА. Огородили место, закрылись и все, что было в чемодане, выложили и сфотографировали. Когда Аркадий увидел рядом с разложенными на подстилке вещами детскую соску — сердце дрогнуло. До сих пор точно не известно, была ли Роз жива, когда Рони Рон, ударив ее, отвез к речке и бросил в воду.
К этому времени водолазы уже прошли 500 метров от того места, которое указал Рони Рон, и ничего не нашли. Полиция решила, что бесполезно продолжать поиски, а подозреваемый уже стал отказываться от первоначальных показаний, говорил, что вообще не знает, где Роз. Если водолазы не могут найти тело, значит, полиция не может ничего доказать. Этот день был последней попыткой найти вещественное доказательство.

Аркадий с сумкой подплыл к берегу и передал ее ждущим на берегу коллегам.  Следователь, который допрашивал подозреваемого Рони Рона с глазу на глаз многие часы, бросился обнимать его, приговаривая:

— Ребята, вы не представляете, что вы сделали! Ну я ему сейчас устрою! Он мне уже говорит, что вообще ничего сделал. Сволочь!

Аркадий позвонил жене Татьяне. Она, когда стоит на кассе в супермаркете, не может отвечать на звонки, но тут откликнулась, и он сообщил ей, что нашел. Через несколько минут она перезвонила ему: «Аркаша, оденься, сестра сказала, что тебя все каналы, по всему миру показывают». Ведь Аркадий только вылез из воды и успел сбегать помыться в душевой кабинке, что было необходимо после работы в мутной воде Яркона. Его тут же обступили журналисты. Аркадий отвечал: спокойно, ребята!

Друзья сразу поняли, что это Аркадий нашел, потому что русский водолаз один только мог быть.

В 2008 году Сатуновский был выдвинут на звание «Человек года». Вот так закончился этот непростой проект.

«За кадром»  этой истории остался не один из интересных морских рассказов Аркадия Сатуновского и семейная история их встречи с Татьяной (родом из Севастополя), рассказавшей, как муж учил ее нырять, когда она «уже была вторым сыном Семочкой беременная, но не знала этого, а на нее грузов навешали»:

— вы просто не представляете себе, что это такое – когда страшно, и у тебя вот такие вот глаза, ты поворачиваешься, и здесь его рука, и ты берешься за нее, и он плывет рядом – такой огромный и надежный – как скат…

Татьяна рассказала мне, что в последнее время у Аркадия начались проблемы со слухом, головокружения, и возникают острые боли в колене. Врачи пока не связывают это с проявлением признаков хронической кессонной болезни, и Аркадий не собирается бросать работу.

Татьяна Климович

Фото автора и предоставленные Сатуновским